Лгуны и фанатики могут возражать сколько угодно, но упрямый факт остается фактом: немецкая овчарка в России стремительно теряет остатки, а лучше сказать - останки былого авторитета рабочей породы. Популярность ее с великим трудом поддерживается на плаву лишь "преданиями старины глубокой" и той беззастенчивой наглостью, с какой записные дельцы от собаководства всучивают неопытным людям всевозможных "внуков чемпионов мира" под видом истинных немецких овчарок.

Ну скажите, на чем основаны представления рядового гражданина, если угодно обывателя, об этой породе? На киногероях Мухтаре, Джульбарсе, если кто помнит - на польском Цивиле, еще на "полицейской собаке К-9" и прочих им подобных. В сознании его, как правило, есть ясный стереотип: немецкая овчарка - очень умная, смелая, преданная собака, способная прямо-таки к невероятным трюкам и кунштюкам. И вот, лелея в груди благую мечту, а то и честолюбивые помыслы, человек покупает щенка самых-пресамых голубых "престижных" кровей. Старается соблюсти все, порою противоречивые рекомендации по его кормлению и воспитанию. И что в итоге вырастает из этого приобретения? В самом распространенном варианте: туповатое, трусоватое, продажное, ленивое и слабосильное существо, ничего, кроме проблем, своему хозяину не доставляющее. Разочарованный, тот готов махнуть рукой: дескать, я собаку держу для души. Можно подумать, что душа вроде выгребной ямы - предназначена для всякого рода отбросов, и человеку безразлично, с какой по характеру и уму собакой он каждый день общается.

Но на первой же выставке владелец вдруг узнает, что его овчарка далеко не самая худшая среди себе подобных. И ему, как спасательный круг, бросают мысль: если он займется со своей собакой дрессурою, то все его недовольства вскоре развеются, как дым. Доверчивый, он вновь окрылен надеждой на исправление отнюдь не благородных внутренних свойств сего домашнего животного, с готовностью принимает все пороки его характера - как ему объясняют - за следствие своих ошибок в процессе воспитания. Разве можно в такой ситуации считаться с затратами на дрессировку? Он и не считается.

Рано ли, поздно, худо ли, бедно, а вот уже собака обучена выполнять команды послушания и ее начинают дрессировать приемам защиты. И можно почесть за счастье, если тут не рухнут последние бастионы воздушных замков. Ведь девять из десяти этих овчарок, обученных "работе" по фигуранту, облаченному в защитное снаряжение, вообше не в состоянии хоть как-то защитить своего хозяина в случае реальной для него опасности. А из тех, что оказываются все же способными на это, такой же процент близко не стоит по своим защитным (да и многим прочим!) качествам к настоящим служебным собакам, тем, что олицетворяют собой идеал породы (скажем, к тем же карацупинским индусам). Но если хозяину не с кем сравнить свою собаку, нет перед глазами достойного примера, то он вполне может поверить, будто все овчарки таковы, как его собственная, и тогда сочтет все, что ему известно из кино и книжек про действительно рабочих собак, баснями для детей младшего школьного возраста. Жаль, если поверит.

Коли не окажется собака "отличной" по экстерьеру и минует ее хозяина выставочный угар, то до конца растают иллюзии и надежды, и вряд ли когда-нибудь опять человек этот заведет себе овчарку. Да и друзьям своим отсоветует. Вот вам, кстати, траектория падения популярности породы! Но еще хуже, если собака попадет в разряд "перспективных", станет использоваться в разведении, а хозяин с чистой совестью будет плодить ее потомков, считая их нормальными немецкими овчарками. И попадут они к десяткам людей, и все описанное выше повторится десятки раз.

Но может статься, инструктор-дрессировщик прямо объяснит удрученному собаковладельцу, что раз он покупал не абы какого щенка овчарки, а от выставочных родителей, стало быть, выставочную собаку, то надеяться на что-либо хорошее по части поведения тут особенно не приходится, что многие из заводчиков выставочных немецких овчарок держат для охраны себя (семьи, квартиры) и этих "якобыовчарок", совсем иных собак. Тогда, может, дойдет до него, в чем он действительно просчитался.

А просчитался он вот в чем. Желая приобрести овчарку своей мечты, он купил щенка по сути другой породы.
За таким частным случаем видятся проблемы совершенно иного порядка. Здесь можно вести речь о порочности существующей системы культурного собаководства вообще, и даже не только об этом. Но ограничимся пока нашей темой - немецкой овчаркой и тем, что с ней происходит.

ЧАСТЬ I

Немецкая овчарка в Германии.

История борьбы с модой.

Немецкая овчарка как культурная, заводская порода существует менее ста лет. Но не следует ограничивать ее историю этими ста годами. Ничуть не умаляя выдающихся заслуг М.ф.Штефаница и А.Мейера, стандартизировавших эту породу в 1899 г. и, без преувеличения, открывших ее миру, справедливо будет сказать, что истинными создателями немецкой овчарки были безвестные пастухи и крестьяне Германии, на протяжении нескольких веков до того отбиравшие, а стало быть, и оставлявшие для разведения, только самых подходящих для работы собак. Селекция была беспощадной, ведь трудные условия жизни в средневековой деревне делали непозволительной роскошью содержание собаки-нахлебницы, не оправдывавшей затрат на ее кормление. Крестьянский практицизм, пусть он сегодня кажется жестоким, с одной стороны был вынужденной мерой, а с другой - только он и мог создать породу, заслужившую эпитет "жемчужины среди других пород".

Сельскому жителю нужна была предельно неприхотливая, жизнестойкая и выносливая собака - "на все руки дока". Вот как об этом писал Август Шмидт (да простят мне читатели обильное цитирование его статьи "Немецкая овчарка" из журнала "Кровное собаководство" №4 за 1926 г.): "Крестьянину она была крайне необходима как дворовая собака, пользовался он ею вовсю и был о ней далеко не высокого мнения. До последнего дня своей жизни несла она тяжелую работу, а крестьянин считал это как нечто "само собою понятное";ее же благоразумие, самопожертвование, мужественное бесстрашие при защите собственности своего хозяина, ее непревзойденная чуткость - все это для крестьянина была "ничто", и над этим он даже не задумывался. Собаку, почему-либо его не удовлетворяющую, он просто убивал, порой не щадя даже своего старого друга, который за дряхлостью своей уже не был способен исполнять тех тяжелых работ, к которым привык хозяин и исполнение коих считал обязательным. Она была вещью, инструментом, производившим определенную работу. Несмотря на все это, крестьянин все же любил свою собаку, хвастал ее умом, пригодностью к работе, ее хваткой и прочим".

Доля овчарки и сегодня нелегка, а в те поры была куда как трудней. С весны до поздней осени, пася отару и перегоняя ее с одного маленького пастбища на другое среди засеянных угодий, овчарка "накручивала на свой спидометр" до двухсот километров - каждый день! (Насколько помнится, таковы данные английских исследователей. Для сравнения: волк может пробежать за сутки порядка 80 километров.) По ночам ей приходилось оберегать овечьи загоны от хищников. Конечно, немецкая овчарка ростом и силою много уступала волку, но если серого разбойника атаковали сразу две-три храбрые собаки, умевшие драться "одной хваткой", т.е. сразу вцепляться в горло и уже не отпускать противника, как и полагается делать хорошей овчарке, то волку лучше было загодя убраться подобру-поздорову, не искушая судьбу.

"Как неподкупный, бесхитростный, неутомимый и неумолимый сторож крестьянского двора славилась овчарка также. Ее пасти и хватки боялся каждый чужой человек, и не без основания, ибо немецкая овчарка относилась всегда недоверчиво и недружелюбно ко всякому чужому, в нем она видела недоброжелателя или врага своему хозяину, его двору и добру" (А.Шмидт, там же). Добавлю: ни о привязывании на цепь, ни о глухих заборах вокруг двора, как правило, в деревне и представления не имели. Овчарка сама должна была знать границы охраняемых ею владений и никого не трогать вне их. Как видно, крестьянин не стоял перед дилеммой: выбирать ли слишком добродушную или чрезмерно агрессивную собаку. Он выбирал умную.

"Славилась она также и среди охотников своим изумительным чутьем на барсука и кабана... Она так ловка, что никогда не допускала победы над собою кабана, от клыков которого погибало немало гончих...

В лунную октябрьскую ночь отправляется немецкая овчарка с пастухом-хозяином на охоту на барсука... Охотясь на барсука, овчарка отрезает ему путь отступления к норе, галопом мчится по его следу, и нет ему спасения - он погиб. Сплошь и рядом, бегая по пороше, немецкая овчарка откроет и зайца; тогда наступает для нее радость - полным галопом, предупреждая все хитрости косого, она настигает его" (А.Шмидт, там же).

И все эти качества были собраны в одной собаке! Просто триумф народной селекции. Да, еще одна немаловажная деталь: очень даже сомнительно, чтобы пастухи и крестьяне, при всем их понимании природного поведения животных, были хорошими дрессировщиками и натасчиками. То есть, хочу сказать: мало того, что овчарки несли в крови способности к разнообразной работе, они их самостоятельно и активно проявляли, сообразуясь с условиями своего существования. И потому включались в работу легко и естественно, как только им предоставлялась какая-то сфера приложения их сил и энергии, при самом минимальном обучении.

Заботили ли крестьян экстерьерные данные их собак? Нисколько. Какое-то значение, безусловно, придавалось приметам, выдающим сходство щенков с особенно хорошими в работе их предками. На этом основании уничтожали в первую очередь щенков, таких примет не имеющих. Так поступают везде, где используют местных собак для работы: охотникам и пастухам желательно выращивать только собак, с наибольшей вероятностью обладающих подходящими врожденными задатками. Наличие примет служит определенной гарантией унаследования потомством вместе с ними и вполне определенных пользовательских качеств. С течением времени, от поколения к поколению приобретая все большую выраженность и увеличиваясь в своем количестве, приметы становятся отличительными признаками данной популяции, породы собак и при переходе к культурному разведению ложатся в основу стандарта. Но до этого наличие примет или каких-то иных специфических внешних признаков не является самоцелью разведения, и собственно экстерьерные качества собак никого не волнуют. Лишь бы собака была хорошим работником!

Жесткий отбор по рабочим качествам ценен тем, что с его помощью в конечном итоге отбирают собак хороших во всех отношениях, по всем параметрам. То есть, при пользовательном отборе спонтанно ведется селекция и по главным экстерьерным формам. Собака с пороками сложения, равно как с недостатками здоровья, психики, ума, оказывается неспособной выполнять тяжелую работу, что для нее равнозначно смертному приговору. А потомство лучших, подвергаясь все более усиленной эксплуатации, из поколения в поколение совершенствуется в своих качествах. "Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат".

К концу XIX века поголовье немецких овчарок представляло собой несколько разновидностей собак, близких по анатомическим особенностям сложения, практически одинаковых по пользовательским характеристикам и отличавшихся друг от друга длиной и структурой шерсти, окрасами, формой ушей и другими не слишком существенными для работы признаками.
Главной зоотехнической задачей А.Мейера и М.ф.Штефаница было придать всем немецким овчаркам тот вид, те экстерьерные и конституциональные формы, которые в наивысшей степени способствовали бы проявлению лучших рабочих качеств. И при этом нельзя было ничего потерять в выдающихся природных способностях этих собак. Трудную задачу они решили блестяще. За образец был взят волкообразный серый кобель с крепкой психикой и буйным темпераментом, ставший основателем первой заводской линии немецких овчарок. Его же описание легло в основу стандарта.

С закреплением в поголовье выбранных стандартом статей сложения, немецкая овчарка окончательно отложилась от родственных ей пород, таких как ховаварт, шаф-пудель и прочих. Вскоре порода обрела широкое признание и быстро распространилась во многих странах как наиболее подходящая для военной и полицейской службы.

Любителям собак в ту пору импонировало не внешнее, но внутреннее богатство немецкой овчарки, сущность которой можно было "охарактеризовать всего лишь двумя словами: простота и прилежание. Простота в наружности и прилежание как основное ее качество". Они прекраснодушно надеялись, что "ее простой, не декоративный вид охранит ее от того, чтобы она сделалась скоропреходящей модной игрушкой - участь многих модных красивых пород, прилежание же обеспечит ей с каждым днем все возрастающий круг поклонников и любителей". (А.Шмидт. Там же).

Прилежание на самом деле обеспечило немецкой овчарке бешеную популярность. Но тогдашние любители породы определенно недооценили разрушительную силу моды и дышащего в затылок последней коммерческого разведения.

Первые "выкрутасы" моды немецкая овчарка претерпела еще при жизни Штефаница. В начале века породе для успешного ее применения в служебных целях недоставало роста и силы. Естественно, на выставках определенное предпочтение оказывалось более крупным и массивным особям. И вот, слишком увлекшись впечатляющими габаритами, те германские любители, что разводили эту породу из соображений конъюнктурных, без оглядки на ее работопригодность, выгнали рост выставочных лидеров, а затем и большей части всего поголовья далеко за пределы разумного. Один из ведущих советских кинологов тех лет В.Л.Вайсман писал об этом так: "В настоящее время немцы культивируют крупных овчарок, доходящих до 70 и более сантиметров. Подобные собаки тяжелы и не выносливы, что отражается на быстроте и успешности работы, в особенности при сильной жаре" ("Стандарты служебных собак", Москва, 1930). Мариан Шиманкевич, известный польский овчарист, в 1966 году считал, что эта ситуация "сложилась в результате тесного кровного разведения и симпатии к крупным собакам. Около 1925 года порода в целом стала высокой, квадратной и неуклюжей, ей не хватало легкости и плавности движений, как то было принято за идеал Штефаницем" ("Из истории немецкой овчарки, журнал "Пес", ПНР). Решительными действиями Штефаниц вернул породу к первоначальному стандарту, но... Разведением занимаются люди, а людям свойственны слабости, одна из которых - подверженность увлечениям, моде. К тому же мода определяет спрос.

В конце тридцатых годов на выставках стали уделять особое внимание пластичным и низким, "стильным" движениям. Незамедлительно последовали модные извращения, о которых читаем у Шиманкевича далее: "Характерным моментом современной нам истории овчарок являются попытки влияния моды на формирование типа овчарки, при одновременных стараниях теоретиков разведения породы, направленных на недопущение утраты рабочих качеств. Например, в предвоенные годы появляются собаки слишком массивные, с низкой грудной клеткой, передвигающиеся как кошки. Выглядели они эффектно, но руководители разведения вовремя поняли опасность, кроющуюся в этом отклонении. Развернутый лозунг "возвращения к образцовой собаке" ликвидировал тенденции моды, подчеркивая факт, что слишком массивные собаки не способны к легкому бегу, утратили скорость и поворотливость".

Хотя тип приземистых и слишком тяжелых собак превалировал в разведении еще довольно долго, вызывая подобные нарекания, это были все же овчарки, к оценке которых можно было подходить с такими, например, требованиями: "На выставке у нас нет возможности достаточно хорошо оценить выносливость овчарки. Но все-таки можем видеть, что некоторые собаки за два часа движения рысью на солнце устают, а это у немецкой овчарки плохой признак. ...Легкая и свободная рысь ...требуется не только пастушьим собакам, но и каждой служебной собаке. Собака, которая не выдерживает легкого бега в течение всего дня, а после не в состоянии быстро задержать убегающего фигуранта, не может быть действительно служебной собакой. Есть много собак, которые после нескольких часов рыси так устают, что не проявляют никакого интереса к дальнейшей работе. Конечно, это нельзя проверить на выставке и потому мы должны быть очень требовательны, чтобы собаки выдерживали такое короткое двухчасовое движение и после были свежими в выставочном ринге" (Карел Вшолек, "Немецкая овчарка", 1954, ЧССР). Эх, сейчас бы мне ваши заботы, пан Вшолек!

Думаю, уважаемые читатели уже догадываются, что атаки моды на немецкую овчарку этим не прекратились? Да-да, увы, каждый очередной виток развития породы сопровождался очередным "взбрыком" эстетствующих разведенцев. Что, например, считалось красивым и "модным" на рубеже 60-70-х годов, по какому поводу тогда били тревогу истинные ценители породы? Модной оказалась "гармонично спадающая линия верха" от ушей до кончика хвоста, которую неуемные поборники красивости старались привести к прямой, нисходящей под углом чуть ли не в 40о к горизонтали. И вот что из этого вышло: "Ведущий племенные книги Кремхельмер подчеркивает: "Нужно обратить внимание на то, чтобы не отвлекаться от нормально сложенного рабочего типа, в котором нет ничего ни "много", ни "мало". Сейчас у нас есть целый ряд собак, которые из-за своих коротких задних ног имеют спину, сильно опущенную вниз, и производят впечатление, будто обладают высокой длинной холкой, даже если это не так. Когда же к этому прибавляются короткая спина и сильно склоненные бедра, получается гиеновидная сильно скошенная назад бегущая машина, для глаз, возможно, красивая, но не работоспособная..." Такой опытный разведенец и знаток экстерьера как Хаан предупреждает: "Многие собаководцы - фанатики красоты - перешли границы, допустимые для рабочего телосложения. Так возникли "гиеновидные" типы, которые наблюдаются в некоторых линиях, но племенному стандарту не соответствуют. Эта рабочая порода не должна пасть жертвой модных настроений или странных заграничных увлечений" (Юрий Унгерман "Современные тенденции в разведении немецких овчарок в ФРГ и ГДР", журнал "Пес", ЧССР, 1978). А еще увлекались сильными до острых углами задних конечностей, чепрачным окрасом, длинными, лежащими на земле хвостами, опять-таки чрезмерным ростом и "гармоничной линией верха", но теперь уже с "плавным течением"...

Англичане вроде бы стабилизировали свои эстетические требования к немецкой овчарке на чем-то между "гиенами" и "остроуглыми", что дает теперь немцам пищу для ехидства: "Разводимые в Англии немецкие овчарки так резко убывают в крупе и имеют настолько "заугленные" задние конечности, что эти собаки наступают как зайцы - всей плюсной. Просто английские заводчики увидели как-то, что в Германии придают большое значение сильным углам задних конечностей и спадающей вниз линии спины и мигом все это преувеличили. То, что немцами при этом обращалось внимание на рысачий корпус овчарки, было ими, очевидно, упущено" (Р.Северин, ФРГ "Различие в английском и немецком подходах в разведении бультерьеров", журнал "Ваше хобби", Белоруссия, №4, 1993). Это как называется, "смотреть на сучок в глазу брата своего"?

- Как бы там ни было, - может сказать иной читатель, - но ведь всякий раз германское, а вслед за ним, наверное, и наше разведение возвращаются на круги своя "к работопригодной овчарке". Болезни роста неизбежны, и стоит ли шум поднимать, если они все равно преодолеваются?

Не так-то все просто с "преодолением" и "возвращением". "Проблема становится очень серьезной, когда мода, эта глупейшая из глупейших особ женского пола, начинает диктовать бедной собаке, какой должна быть ее внешность; и из всех вошедших в моду пород не найдется ни единой, чьи первоначально прекрасные психические способности не были бы в результате погублены. Только там, где эту породу продолжали культивировать ради дела, без реверансов в сторону моды, она сохраняла свои первозданные достоинства. ...Когда практическая польза перестает быть целью при "модернизации" какой-нибудь породы, ее можно считать обреченной". Эти известные слова Конрада Лоренца ("Человек находит друга", Москва, "Мир", 1971), чей авторитет лауреата Нобелевской премии, думаю, достаточно весом.

Зло заключается в том, что носитель модной экстравагантной "оболочки" используется в разведении без особой оглядки на то, обладает ли он всем необходимым набором хороших рабочих качеств и не несет ли он "гандикап" нежелательных наследственных свойств. Более того, ради его модных (но ценных ли на самом деле?) преимуществ, разведенцы частенько готовы даже закрыть глаза на присущие ему явные недостатки. Немного нужно времени, чтобы значительная часть поголовья оказалась породненной на такую "звезду". Несколько подобных "реверансов" и из генофонда вытесняется действительно ценная, порою определяющая суть породы наследственнось. А инбридирование ускоряет этот процесс в десятки раз. В первую очередь несчастные потомки выставочных чемпионов утрачивают ум, хороший характер, здоровье и все прочее, что на выставке оценить толком никак нельзя. Увы, при укоренившейся в системе собаководства шкале ценностей, "даже щепетильно честные владельцы питомников, которые скорее умрут, чем используют собаку, не отвечающую всем необходимым требованиям, считают вполне этичным получать потомство от физически красивых, но умственно отсталых собак, а затем и продавать эти щенят" (К.Лоренц). И вслед за Лоренцом, я "придерживаюсь весьма низкого мнения о современных принципах разведения собак, принципах, которые слишком большое значение придают "красоте" собак, пренебрегая их умственными способностями..."

Кстати, насчет "физической красоты" овчарок. Приведенных выше примеров, наверное, вполне достаточно, чтобы понять: если идеал красоты не определяется функциональным совершенством, если экстерьерный или конституциональный признак, стать, тип, размер, пропорция не могут быть оправданы серьезной рабочей проверкой или не отвечают требованиям жизнестойкости, то это уже не красота, а красивость, декоративность, вкусовщина, только вредящая рабочему назначению породы. И нет никакой принципиальной разницы между красивыми "гигантами" 20-х гг. и тоже красивыми "кошками" 40-х, "гиенами" 60-70-х и современной диванно-выставочной "овальной" элитой - это все отражения вкусов своего времени, далеко отстоящие от истинной красоты немецкой овчарки.

Думаю, стоит сказать и другое. Основой оценки красоты служит чувство природной гармонии, той гармонии, флюиды которой ощущают, пожалуй, все, но видят ее немногие. Красивость, ввиду ее доступности, так часто и побеждает. Она почти обречена на победу, поскольку ее легко объяснить и привить ее понятия другим, большинству. Гармония же с трудом поддается объяснению, а научить чувствовать, видеть ее вовсе нельзя. Чувство гармонии как чувство юмора: либо оно есть, либо нет. Оно сродни таланту художника и встречается немногим чаще. Не обижайтесь, дамы и господа эксперты, но у меня есть серьезные подозрения, что многие и многие из вас, в том числе среди судящих выставки немецких овчарок, таким даром обделены. Потому я за экспертизу и отбор овчарок по функциональным показателям. Может это и не самая короткая дорога к настоящей красоте породы, но зато самая верная. Конечно, если судить строго и честно.
К счастью, однако, отнюдь не все поголовье овчарок в той же Германии захлестывали модные поветрия. Всегда оставались преданные идеалам породы люди, заводчики, дрессировщики и судьи, пренебрегавшие стряпаньем выставочных победителей, но серьезно и ответственно придерживавшиеся в своей деятельности заветов Штефаница. Их и сейчас немало. И разводят они собак настоящих, здоровых телом и душой, с крепкими нервами, способных к любой работе. Именно этих собак имел в виду Лоренц, рекомендуя покупающим щенка: "Немецкую овчарку всегда следует брать от родителей, принадлежащих к служебной линии, и в этом случае удостоверение ее происхождения от чемпионов имеет вполне реальную практическую ценность". Лоренц указывал на тенденцию к разделению рабочих и выставочных немецких овчарок. И это разделение произошло.

Нельзя сказать, что не предпринималось попыток избежать раскола в разведении породы, но уж слишком глубокими оказались корни этого процесса. И даже усилия столь авторитетного человека как доктор Руммель (бывший президент SV) пропали втуне.
Организация разведения немецких овчарок в ФРГ такова, что зоотехнические мероприятия охватывают лишь небольшую часть полученного потомства. "К сожалению, такое положение дел существует в отношении практически каждого производителя, и пока оно не изменится к лучшему, нельзя делать ни одного абсолютного вывода о позитивных и негативных наследственных особенностях отдельных кобелей, либо определенных кровных линий. Этот пробел в знании негативных наследственных задатков ведет к тому, что плохие суки выявляются слишком поздно, когда они уже причиняют ущерб разведению.

Вероятно, существуют и соображения коммерции, которые приводят к тому, что в ФРГ оценивается лишь то наилучшее, что дал производитель, между тем как большая часть его потомков, и как раз худшая, остается недооцененной. Понятно, что в конкуренции между гигантскими питомниками каждый крупный заводчик стремится к тому, чтобы обнаруженные недостатки не были разглашены и остались неопубликованными, не бросив тень на репутацию его питомника" (Ю.Унгерман). И, разумеется, чем моднее производитель, чем выше его успехи на выставках, тем желательнее для владельца скрыть плохую его наследственность.

Помимо прочего, это, а также узкая кровная база и, одновременно как причина и следствие последнего, злоупотребление инбридингом привели к деградации и неуклонному перерождению "выставочных" немецких овчарок из служебных собак в нынешних, в массе своей почти декоративных. А д-р Руммель предупреждал: "Родственное разведение, хотя оно является путем быстрого достижения, якобы, успеха, при узкой кровной базе может лишь вредить породе... Безусловно, сегодня для разведения очень трудно, учитывая положение с инбридингом, в течение короткого времени достигнуть расширения кровной базы. Нужно не выискивать партнеров лишь среди отборных собак, но обратить внимание и на многих рабочих животных. Но как отвадить заводчиков от вязок их сук исключительно с отличными собаками из-за одинаковых предков, когда выявлены лучшие и определена элита общегосударственной выставки? Современное положение дел таково, что первые десять кобелей дают более 1/3 годового прироста поголовья в ФРГ" (по Ю.Унгерман).

Д-р Руммель надеялся преодолеть тенденцию к расколу поголовья. "Если в прошедшие годы на разведение влиял отбор по экстерьеру, то это был весьма однобокий подход к делу, не отвечающий требованиям племенного и пользовательского разведения. Спаривания производились больше по результатам выставок, а не с учетом биологических предпосылок и требований к рабочим качествам. Оценка на выставке не должна быть единственным критерием при обосновании племенного отбора. Те разведенцы, которые ориентируются лишь на экстерьер, скоро потеряли бы авторитет со своими красавцами, т.к. мы заботимся о том, чтобы наши немецкие овчарки удерживали бы мировой уровень и в отношении дрессировки. Эти разведенцы не хотят также, чтобы наши ценнейшие рабочие линии были введены в разведение, как они того заслуживают. Поэтому на наших общегосударственных выставках немецких овчарок будет и в дальнейшем проверяться поведение племенных животных. Только так мы сможем определить и исключить из разведения носителей слабой нервной системы, несмотря на их высокие оценки" (по Ю.Унгерман). Но в силу многих объективных причин эти надежды не оправдались.

Совпадение ряда обстоятельств привело к тому, что сейчас можно уверенно констатировать: уже существуют не просто "выставочные " и "рабочие" линии, а по сути две разные породы немецких овчарок. Причем разделение это, скорее всего, необратимо, хотя они носят одно название, разводятся по одному стандарту и регистрируются одним "ферайном" в одной племенной книге. "Де-факто" это случилось в начале 80-х и закрепилось к началу 90-х гг., т.е. с появлением и формированием "суперлиний", идущих через плеяду известнейших чемпионов Канто и Кванто Винерау, Канто Арминиус и прочих, кличками которых забиты родословные всех "звезд" экстерьерных рингов последних лет.

Одно из упомянутых "обстоятельств" может показаться странным, но все-таки: не последнюю роль в появлении породы "выставочных НО" сыграли ... дрессировщики и нормативы дрессировки. Дело вот в чем. Немецких овчарок, применяемых для службы, традиционно дрессировали и дрессируют, используя жесткую методику "немецкой школы", дающую прекрасные результаты на собаках с сильной, выносливой нервной системой. Практика использования НО в условиях тяжелой работы однозначно показывает: собака, не прошедшая "жесткого" обучения, по-настоящему надежной не бывает. Разумеется, не все овчарки способны выдержать такую дрессировку по полной программе. Мы ведь имеем дело с живыми существами, обладающими сложной и тонкой психикой, среди которых небольшой процент нежелательных отклонений от нормы - явление вполне обычное и неизбежное. В полицейском или армейском питомнике незачем и задаваться целью выдрессировать всех попадающих туда собак, если есть из кого выбирать. Так или иначе, лучшая по задаткам характера собака будет подготовлена к службе быстрее, без лишних затрат времени и сил, и покажет в среднем более высокие и стабильные результаты, чем собака худшая изначально. Слабонервных особей проще выбраковать и не использовать ни в работе, ни разведении. Так и поступали, пока все разведение носило в целом "рабочий" уклон и брак встречался лишь время от времени, а не в массовом порядке.

Но с тех пор, как порода "вошла в фавор" у любителей собаководства, большая часть овчарок оказалась оторванной от практического служебного применения. Чтобы из-за этого в массовом разведении не потерять рабочих качеств, были придуманы специальные нормативы дрессировки, призванные играть роль своеобразных тестов. Собака, выдержавшая испытания по нормативной программе, включающей в себя проверку следовых, защитных и общекомандных навыков, как бы подтверждала свою пригодность для служебного использования (и в этой части - для разведения) по способности к обучению, силе, уравновешенности и подвижности нервных процессов. Дрессируя собак на выполнение этих спортивных нормативов, первоначально использовали ту же "жесткую" методику обучения, что и для служебных собак.

Но любитель, очарованный перипетиями выставочной борьбы, титулами чемпионов и блеском медалей за экстерьер, редко когда имеет неискаженное представление о том, каким характером должна обладать настоящая служебная собака, если ему вообще до этого есть дело. Такой любитель озабочен единственно важной проблемой: как бы натаскать свою, пусть весьма не блестящую по характеру собаку, чтобы она получила этот треклятый диплом по дрессировке, без которого ее не допустят в разведение. Особенно если собака красивая, да еще, глядишь, претендующая на высокие места в рингах... Диплом нужен любой ценой! Ну уж коли испытаний не избежать, надо как-то так подготовить к ним собаку, чтобы "не сорвать ей психику". Спрос рождает предложение, и дрессировщики в этом случае предлагают использовать игровые приемы дрессировки. Правда, собака, обученная на игре (пусть она и способна выполнить весь полагающийся комплекс упражнений в стандартных условиях), оказавшись в непривычной обстановке, в любой момент может отказаться от работы.

Выполняя навыки "защиты", такая собака не испытывает сильных эмоций - злобы, ярости. Она имитирует нападение, единственным объектом ее атаки является защитный рукав. Не человек - враг, облаченный в снаряжение, а рукав - апортировочный предмет, надетый человеку на руку! Никакой злобы и смелости тут уже, естественно, не требуется, был бы хоть какой-нибудь темперамент, да желание играть.

Более того, агрессивность здесь очень мешает. Агрессивную собаку научить играть непросто, нужно прежде погасить агрессивность и приучить собаку к тому, что фигурант, изображающий побег или нападение, вовсе не противник, а партнер по игре. Да, от игровой агрессивности до настоящей - "дистанция огромного размера", поэтому натасканная на игре овчарка в случае реальной опасности не сможет достойно защитить не только хозяина, но и самое себя. Но ведь это от нее и не требуется. Собака должна всего лишь отработать норматив, и больше ничего. А это она запросто! И даже с определенным преимуществом перед "честно" работающими собаками. Например, при выполнении защитных упражнений овчарке нужно по первой команде быстро отпустить и стеречь фигуранта. Но возбуждение в ярости и возбуждение в игре - величины разных порядков. Собака, работающая яростно, работает энергозатратно: у нее соответственно должны быть и большая сила торможения, и высокая скорость вспыхивания и затухания, и быстрый переход от возбуждения к торможению, и общая уравновешенность нервных процессов. Большие затраты нервной энергии у азартных, по-настоящему боевых собак чреваты срывами, огрехами в работе. Конечно же, уравновешивание игрового возбуждения требует гораздо меньших сил, собака "работает" без напряжения, не утомляется и не срывается, т.е. не теряет баллов на испытаниях. Раз нормативы условные и противник условный, почему же не быть и работе условной, злобе условной, характеру условному - для полного равновесия! А если учесть, что дрессировщики, использующие игровую методику (что еще называют "итальянской школой дрессировки"), по их общему признанию, предпочитают брать в обучение собак беззлобных, доверчивых, игривых и даже чуть трусоватых, стало быть, по типологическим признакам малопригодных для служебного использования, то... Чего ждать, если средство подменило собою цель? В результате в разведение непрерывной чередою вливаются собаки, выполнившие нормативы, но лишь в малой степени пригодные, а то и вовсе негожие для практической работы.

Понятно, чем больше в Германии занимались "выставочным" разведением, тем больше появлялось собак с недостатками поведения и тем больше был заработок у профессиональных дрессировщиков "итальянской" игровой школы. Ну а появление "суперлиний" стало для них вообще открытием Эльдорадо. Игровая дрессировка как цунами захлестнула не только Германию, но и всю Европу, почти утратившую потребность в охранных, защитных собаках. Процесс вполне закономерный, ведь результативность этого метода обучения - по количеству дипломов - очень высокая, а требования к владельцам "суперовчарок", напротив, низкие - от них не требуется твердости в обращении с "мягкими" собаками. В общем, все довольны. И дрессировщики особенно: хотя их работа в значительной степени утратила элемент творчества и превратилась просто в ремесло, но высокий профессионализм и при игровой дрессировке необходим. Зато профессия, ранее бывшая связанной с риском, теперь стала совершенно безопасной. И судьи довольны: прежде, когда овчарки были строгими, лишь хорошо обученная собака, контролируемая хозяином, могла позволить постороннему человеку - судье - осмотреть прикус, ощупать мышцы и прочее, не проявив к нему агрессивности. Другое дело сейчас: можно смело гладить, щупать, шлепать почти любую - чего бояться укуса, коли и мыслей о таком у собаки от рождения нет и не было. А диплом по дрессировке есть, значит собака - рабочая. Знакомая картина, когда на российской выставке "забугорный" эксперт треплет собачью шею, нахваливая ее, собаки, хорошее поведение? А бедняжка как овечка перед закланием, в глазах одна мысль - и чего этот тип пристал? Сбежать бы, да ведь хозяин не отпустит. Придется терпеть!

Так вот, судьи и далекие от совершенства правила экспертизы "а ля ФЦИ" - это второе обстоятельство. Но его нельзя рассматривать в отрыве от самого мощного, третьего - социального заказа и обусловленного последним тотального наступления коммерциализации на разведение породы. Но есть еще и четвертое, и пятое... Как уже говорилось выше, все приводимые "обстоятельства" совпали на этот раз во времени, развились параллельно, и теперь трудно судить о причинно-следственных связях между ними, ибо действовали они в комплексе и постоянно влияли друг на друга. Поэтому я просто перечислю некоторые причины, приведшие НО к такому интересному финалу.

На формирование современных взглядов судей-экспертов НО значительное влияние оказали два фактора. Во-первых, правила и укоренившаяся ныне методика экспертизы вывели выставку из разряда зоотехнических мероприятий на уровень шоу-представления.

Во-вторых, наукообразное обоснование современных идеалов экстерьера - примитивная механистическая модель якобы совершенной немецкой овчарки, не подвергнутая громкой заслуженной критике и потому обманывающая многих и многих собаководов, слабо знакомых с биомеханикой. Вообще-то, чтобы усомниться в правильности данных чисто умозрительных посылок, не нужно и вдаваться в тонкости: достаточно понять, что теоретическая модель, основанная лишь на пропорциях скелета, не может быть подлинным отражением физических способностей животного, состоящего помимо костей из мышц, внутренностей и прочего. Любая попытка более широкого или углубленного анализа этой модели, не говоря уже о практической проверке функциональных качеств собаки, соответствующих ее критериям, неминуемо приводит к быстрому развенчанию выдумок о каких-либо преимуществах нынешних красивых овчарок. Почему же никто из знатоков породы, ратующих за рабочие качества НО, не опроверг притянутых за уши "доказательств" целесообразности типа телосложения современных выставочных лидеров? Скорее всего, только лишь потому, что никто не нуждается в этом опровержении. История, как мы убедились, свидетельствует: выставочное направление разведения уже по определению не может быть откорректировано с позиций пользовательской пригодности хотя бы на сколь-нибудь значительный срок. Перекосы возникают обязательно и непременно уже потому, что целью выставочного разведения являются выставочные успехи. И эксперты, судящие выставки, сами суть порождение этой системы, в ней развились и ей принадлежат. Более того, каждое последующее поколение экспертов, обучаясь у своих предшественников, все более и более отдаляется от традиционного подхода к НО как к породе служебных собак. То есть, возникает новая преемственность уже других традиций, в которых рабочим качествам породы нет места. Итого, здесь логические доводы или какая-либо борьба за возвращение НО "на круги своя" не могут оказаться успешными или, по крайней мере, оправданными. Подчеркиваю, выставочное разведение сегодня - это, в общем, не следствие ошибок или заблуждения тех, кто им занимается, но есть процесс самодовлеющий, имеющий собственные глубинные причины и вполне самостоятельное значение.

Социальный заказ на современную выставочную немецкую овчарку сложился под влиянием многих факторов. Хотя порода сохраняет свою популярность у населения европейских стран и спрос на нее все еще высок, в защитных и других рабочих собаках ныне особой нужды у обывателя нет, оттого снизился уровень требований к тем психическим и физическим качествам, которые прежде определяли лицо породы. Под прессом возобладавших в западном обществе сентиментально-гуманистических взглядов, все шире укореняются в массовом сознании нелепости, подобные той, о которой в упоминавшейся выше статье писал I-й председатель бультерьер-клуба ФРГ Р.Северин: "Англичане вполне убедились в том, что собаки, которые в определенном месте "учатся кусаться", вслед за тем жадно глотают каждый день по ребенку, а в выходные - двух". Такого рода отношение со стороны общественности привело собаководческие организации уже многих стран к отказу от необходимости пусть уже ничего не подтверждающих, но все же хоть по названию "рабочих" дипломов для племенных НО.

Заниматься настоящей "жесткой" дрессировкой в некоторых странах нынче стало просто небезопасно. Если доморощенные гуманисты пока согласны не замечать происходящего на дрессировочных площадках, то попытка наказать хлыстом строптивую собаку где-нибудь на улице, прилюдно, на глазах новоявленных "зеленых" может обернуться значительным облегчением кошелька, а то и более суровым судебным приговором. Но как иначе приучить собаку к тому, что безупречное повиновение хозяину обязательно не только в определенном месте, на дрессировочном полигоне, а везде и всюду? Это никого не волнует. Общественность готова слезно умиляться верности и доблести немецкой овчарки, но не желает знать, а тем более видеть чем все это достигается. Она изволит пребывать в розовых грезах и не терпит нарушений своего покоя, на что имеет право по закону. Закон же воспрещает жестокое обращение с животными. Причем "жестокое" в понимании обывателя, некомпетентного в этологии, а, стало быть, не осознающего обусловленной законом природы необходимости подобных воспитательных мер. Но зато заранее имеющего свое по сему поводу мнение, которое он считает должным, ничтоже сумняшеся, с ходу огласить и упорно отстаивать против любых убедительных доводов здравого смысла или даже научных фактов. Что поделаешь, имеет право! В приватной беседе после выставки "кубок России - 93" эксперт SV Карел Строугал, известный также как владелец питомника "з Генту", на мои вопросы о судьбе рабочих овчарок Чехии назвал в числе главных следующие причины их исчезновения: повальную моду на "выставочных" собак, почти поголовную скупку чешских НО "рабочих" кровей бундесвером и полицией ФРГ и ... движение "зеленых"!

Кстати, на вопрос о представленных на "Кубке" собаках, прозвучавший примерно так: "Но разве это - овчарки? Они же развалятся, заставь их хоть полчаса побегать на хорошей скорости, не правда ли?", - он ответил: "Десять, ну еще пять лет назад у нас в рингах овчарки бегали по четыре часа. А сегодня требования другие, изменились вместе с модой. Сейчас этого не нужно". Увы, не нужно. Вот и Эрих Оршлер, также эксперт SV, владелец знаменитого питомника "ф.Бату" это невольно подтверждает. В статье Т.Ивановой "Специализированная выставка немецких овчарок" (журнал "Вопросы кинологии", №1-2, 1993) читаем: "Господин Оршлер отметил, что у многих собак были хорошие движения. Рассказал о своем опыте подготовки собак к выставке. Нужно много (по 50-60 минут ежедневно /Здесь и далее выделено мною. - А.В./ ходить в гору... При движении под гору большую нагрузку получают передние конечности и прогибается спина, поэтому во время тренировок с горы собаку желательно спускать на машине. После таких тренировок в течение 2-3 недель можно вводить бег на 1,5-2 км...

Круглогодично дважды в неделю собаку тренируют в ринге. Для физического развития очень полезно плавание... Чтобы собака плыла с хорошей скоростью, можно посылать ее за палкой 5-6 раз и более, пока у нее сохраняется интерес. Для тренировок Эрих Оршлер не рекомендовал велосипед, так как, по его мнению, при этом дрессировщик не чувствует нагрузку на собаку..." Даже не смешно. Это что за, извините, одров нужно разводить, чтобы считать такие нагрузки для них достаточными? Человеку, горожанину с брюшком, отнюдь не спортсмену, протрусить 1.5-2 км на утренней зарядке это, может быть, и достижение, но считать столь ничтожную пробежку тренировкой для выставочного "крэка" - увольте, майн хэрр, не хочется верить! И, однако ж, приходится смириться с этой печальной правдой.

Посмотрите видеофильмы о всемирных выставках, посмотрите непредвзято, без шизоидных ахов по поводу "совершенства форм" и прочего, господа "немчатники". И увидите: даже на той "скорости", точнее "тихоходности" рыси, на которой там демонстрируют овчарок с оценками VA, лишь единицы из них бегут с более или менее прочным в движении верхом. Тот же Фанто ф.Хиршель, бывший "победитель Зигершау", особенно запомнился ходуном ходящей спиной. А другие что, много лучше? И где же им выдержать нормальную рабочую нагрузку, нормальную проверку движения? Ах да, можно возразить, вспомнив, что все собаки, прошедшие "керунг", предварительно выдерживают "аусдауэрпрюфунг", то бишь "испытание выносливости". Но так ли уж это трудно, господа? При температуре воздуха не выше 22оС немецкая овчарка должна пробежать рядом с велосипедом 20 км в темпе 12-15 км/час. После первых 8 км делают остановку на 15 минут, после следующих 7 км - еще на 20 минут. Итого, двадцать километров преодолеваются за два часа с гаком, т.е. со средней скоростью менее 10 км/час. Воистину бешеные скорости сумасшедшего века! По завершении пробега, после еще одного 15-минутного перерыва, выполняют простые навыки послушания. Смотрят, не устала ли собачка.

Всегда считалось, что нормальный темп бега немецкой овчарки, ее "крейсерская скорость", которую она может держать хоть целый день, составляет километр за три минуты, стало быть, 20 км/час. И вроде бы прежде тест на выносливость предусматривал только один 10-минутный перерыв в середине пути. Но видимо с тех пор, как собак с горы стали спускать на машинах, прежние правила испытаний начали казаться кому-то в "Ферайне" чересчур жесткими и непосильными для "конструктивно совершенных" НО. Ах, господа, господа! Если это теперь считается испытанием выносливости, если нынешние собаки на большее не годятся, то не слишком ли обременительно для них собственное существование, не трудно ли им, часом, дышать, пить, есть? Ведь способность к быстрому и выносливому бегу так же неотъемлема от сущности немецкой овчарки, как и все перечисленные отправления ее организма.

Впрочем, я несколько увлекся и вновь пытаюсь подходить к выставочным собакам с "рабочими" мерками. Но это, надеюсь, не более предосудительно, чем к рабочим собакам подходить с мерками "выставочными"?

В качестве еще одной иллюстрации к рассматриваемому вопросу о разделении породы приведу выдержки из неопубликованного интервью, данного 6 июля 1991 г. судьей SV и владельцем известного "выставочного" питомника "ф.д.Шварцен Цвингер" г.Гюнтером Каспером вашему покорному слуге, в те поры главному редактору журнала "Кинология-информ".

"Кинология-информ": - Не видите ли Вы опасности для разведения немецкой овчарки в СССР в том, что у нас отсутствует "классическое", как, например, в Германии, разделение поголовья на "рабочее" и "выставочное" направления?
Гюнтер Каспер: - В Германии такое разделение действительно существует, но всегда лучше, если эти направления совпадают. К сожалению, люди, охотно занимающиеся дрессировкой, редко ходят на выставки, а имеющие собак высокого экстерьерного класса неохотно посещают дрессировочные площадки, опасаясь на тренировке, например, при преодолении препятствий, травмировать им суставы, и т.п.

"К.-и.": - Не кажется ли Вам, что современное направление в разведении, ориентированное только на определенные экстерьерные качества, не совпадает со взглядами создателя этой породы фон Штефаница, требовавшего, прежде всего высоких пользовательных качеств и хорошего поведения и считавшего, что экстерьерные качества не должны вступать с пользовательными в противоречие?

Г.К.: - Во-первых, фон Штефаниц умер полвека назад, и с тех пор требования к поведению овчарки не могли не измениться. Во-вторых, злобные собаки представляют опасность для людей, поэтому всегда желательно спокойное, добронравное поведение собаки. Не случайно проверка поведения начинается с того, что эксперт гладит собаку. Требования обязательного наличия диплома по защитной службе остались только у нас, на родине породы, в странах Восточной Европы и еще кое-где. Поймите, что это у вас, в Советском Союзе, кому-то еще нравятся агрессивные собаки, а мы ведь строим Общеевропейский Дом, и для нас предпочтительнее в быту собака с добронравным поведением. Кроме того, не нужно забывать, что красивый корпус - это тоже улучшение пользовательных качеств.

"К.-и.": - Но при исключении из разведения злобных ("левосторонних" - по типизации, существовавшей в ГДР) собак, статистическая средняя вариационных отклонений поведения сместится к показателям "семь" и "восемь"...

Г.К.: - Я не считаю, что это плохие показатели. К тому же эта система оценки уже устарела.
(Позволю себе напомнить гг. читателям, что по типизационной градации Г.Хирша показателю "7" соответствовала собака добронравная, мягкого характера, чувствительная к воздействию, а показателю "8" - добронравная и маловозбудимая, инертная).

Таки любопытно, всегда ли лучше, если "выставочное" и "рабочее" направления совпадают? Пожалуй, нет. Ведь всякое возвращение "выставочного" поголовья в рабочую колею чревато распространением наследственности выставочных собак, в т.ч. и нежелательной, среди рабочего поголовья (скажем, в виде рецессивных генов). Причем практика показывает, что это правило, а не исключение. Отсюда следует, что каждый "обратный поворот" грозит ухудшением качеств этого самого рабочего поголовья. Любая кровная база, любой генофонд вследствие этого могут быть быстро подорваны, тогда попросту некем будет улучшать рабочие качества "выставочного" отродья в следующий раз. И совершенно оправданной, самой эффективной защитной мерой в данной ситуации будет по возможности строгая изоляция "рабочего" поголовья от всякого прилития "выставочной" крови. Что в конце концов и сделали любители рабочих немецких овчарок в Германии. Без этой весьма серьезной причины список обстоятельств, способствовавших расколу породы, оказался бы неполным.

Что же представляют собой овчарки традиционного рабочего разведения ФРГ? В абсолютном большинстве своем это собаки интенсивно окрашенные, волчье-серого и темно-серого окрасов, реже черные и черно-подпалые, очень редко чепрачные. Крепкого сложения, с мощным костяком и объемными, выразительными головами. Очень близки в типе собакам ГДР 70-80-х годов, разве что с несколько лучшими углами передних конечностей. Несмотря на свое рабочее предназначение, имеют пристойные оценки экстерьера (многие - "отлично"). Но их достоинство не в изяществе силуэтов, а в титулах чемпионов по работе, высоких баллах за дрессировку и десятках дипломов, полученных на испытаниях. Разве плоха реклама, в которой, к примеру, указано: 36 дипломов SchH III, из них 32 с оценкой "отлично" (известный производитель Ким ф.Верзойфер)? И разве непонятно нежелание заводчиков "улучшать" этих своих собак выставочными победителями? Есть, конечно, и те, кто пробует соорудить, иногда небезуспешно, "коктейль с сапожным кремом" из тех и других кровей. Но в большинстве своем "рабочие" заводы, среди которых такие известные лидеры как "Картаго" и "Бузекер Шлосс", подобных компромиссов не ищут. Их владельцы цену своим собакам знают, им есть что беречь.

В отличие от "рабочих", немецкие овчарки "выставочного" разведения в подавляющем большинстве своем чепрачного, к тому же часто ослабленного окраса (с сединой, без маски, с размытым чепраком т.д.). Помимо элегантных профильных линий, им свойственны и другие общие черты. Например, сплошь и рядом это признаки конституционального ослабления, проявляющегося прежде всего в утрате полового типа, узких, легких головах с незаполненными под глазами, длинными и тонкими мордами. Зачастую отсутствует не только половая, но и породная выразительность. Также весьма характерны непрочные связки и мягкие хрящи, тонкие, безжизненные и свитые спиралью по оси хвосты, сырая кожа, дистрофическая мускулатура и пустые, бессмысленные глаза. Многие из этих собак слабосильные и неловкие, утратили способность к быстрому бегу и на галопе кажутся полупарализованными. Более того, не так уж редко приходится видеть и овчарок со специфическими расстройствами координации движений, не способных, например, свободно отводить конечность в сторону, из-за чего они теряют равновесие и даже падают набок при резких поворотах. Поведение большинства из них представляет собой жидкую смесь рефлексов и инстинктов, слегка приправленную темпераментом. Под микроскопом иногда обнаруживаются признаки рассудочной деятельности. Характеры, как уже говорилось, им присущи преступно мягкие, не овчарочьи, а овечьи. Все же, если быть предельно объективным, и среди этих несчастных порою, хоть и очень редко, рождаются пристойные собаки. Но, как известно, исключения лишь подтверждают правило...

В связи с рассматриваемой темой, интересна и поучительна судьба восточногерманских немецких овчарок. Племенная работа с ними в прошлые годы недаром считалась многими специалистами образцовой с зоотехнической точки зрения. В организации этой работы велика заслуга уже упоминавшегося выдающегося кинолога Ганса Хирша. Плодом во многом его труда была целостная и эффективная система разведения, и как результат - стабильно прогрессировавшая по всем показателям популяция немецких овчарок. К сожалению, после смерти Хирша новые руководители разведения неосмотрительно решились на радикальное совершенствование экстерьерных форм и ускоренную борьбу с дисплазией тазобедренных суставов, пренебрегнув многими другими качествами. Успеха они достигли, но потери при этом оказались неоправданно велики. И самая серьезная из них, пожалуй, следующая. Более 90% поголовья в короткие сроки было породнено на производителя со слабым характером, потомству которого к тому же недоставало темперамента и, особенно, прилежания в работе - на Экса ф.Ридштерн. Значительное же число производителей с прекрасными рабочими качествами остались вне широкого племенного использования. В результате, спустя некоторое время, и здесь обозначилась тенденция к разделению разведения по уже известной схеме. Но с некоторыми особенностями. Так в ГДР, во-первых, хотя сложились и "выставочные", и "рабочие" линии, границы между обоими направлениями оставались весьма размытыми; во-вторых, огромный количественный перевес изначально оказался в пользу сторонников "выставочного" уклона. Возможно, потому, что лозунг триединства красоты, характера и наследственности напрямую не отвергался никем.

Тем не менее, итог закономерен: постепенно стали исчезать выдающиеся пользовательные качества, но все заметнее обозначались черты декоративности в экстерьере. Впрочем, судя по официальным сводкам, пороки поведения встречались отнюдь не часто, но поведение собак год от году ухудшалось, о чем, например, свидетельствовал все более низкий процент отличных цифровых показателей типизации. Теперь можно только гадать, как бы все обернулось в дальнейшем, поварись восточногерманское поголовье еще с десяток лет в собственном соку, потому что в середине 80-х годов на "экстерьерную" чашу весов вновь обрушилась мода. В ГДР стали использоваться производители "выставочных" линий ФРГ. Естественно, произошло то, чего и следовало ожидать: новомодные "красавчики" стали настолько стремительно терять качества характера, что изменение правил испытаний ЦТП и "Керунг" (с 1989 г. были значительно смягчены критерии оценки поведения, это приблизило восточногерманские нормативы к западногерманским) было воспринято функционерами "Специального общества по разведению НО" не иначе как со вздохом облегчения.

Впрочем, вскоре после этого Германия воссоединилась и овчарки бывшей ГДР были внесены в племенную книгу "Ферайна". Загодя предсказать их дальнейшую судьбу оказалось делом нетрудным. Овчарки "рабочих" восточногерманских кровей нашли очень теплый прием и успехи их использования в разведении уже очевидны. Например, вторым призером Международного чемпионата Германии 1992 и 1993 гг. стал Левис ф.Малатеста, мать которого ГДР-овского происхождения. Кстати, сохранилось и вполне конкурентоспособно "рабочее" разведение чисто восточногерманских кровей. Вчерашние же лидеры выставочных рингов ГДР, ранее "облагороженные" производителями западногерманских линий, как выяснилось, явно не дотягивают по экстерьерным меркам до головных "выставочных" овчарок ФРГ, не имея к тому же никаких собственных преимуществ в части рабочей пригодности. Зато вроде бы признается перспективным, для улучшения конституции, окраса, выразительности и темперамента у собак именно "выставочного" разведения, использовать производителей из чисто восточногерманских линий.

Как расширение кровной базы может отразиться в ближайшем будущем на процессе дивергенции породы, наблюдаемом нами? Разумеется, и в "выставочном", и в "рабочем" разведении снизится опасность инбредной депрессии. Учитывая фенотипическую близость "рабочих" НО ФРГ и ГДР, а также уже имеющиеся положительные результаты их сочетания, можно предположить, что нежелательные последствия, которые порою проявляются при ломке генотипа, в данном случае полностью или в значительной степени исключены. Другое дело в "выставочном" разведении. Следует учесть, что высокоинбредные представители этого направления (а подавляющее большинство "выставочных" собак выведено во множественном инбридинге на ряд одних и тех же предков в пределах 5 генераций) обладают существенными фенотипическими и генотипическими отличиями от собак "освежающей крови", и опыт разведения последних лет, как в Германии, так и в России, подтверждает существующую здесь опасность расшатывания механизмов наследственной регуляции, чреватого нарушениями развития и всевозможнейшими биологическими пороками для потомства. Так или иначе, а объединение поголовья НО бывшей ГДР и ФРГ может и ускорить, и замедлить процесс дивергенции "рабочих" и "выставочных" собак. Но не остановит его.

Все же маловероятно предположение , что "Ферайн" разделится вместе с поголовьем овчарок на два союза уже в ближайшем будущем. Раскол окажется неминуемым только в двух случаях: либо сторонники "рабочей" овчарки добьются существенного усложнения нормативов испытаний, либо "экстерьерщики" настоят на отмене обязательности наличия дипломов по работе у производителей. Но до той поры традиции и исторически сложившиеся методы работы вполне удержат приверженцев того или другого направлений в рамках одной организации. Им и вместе не так уж плохо.

Итого, в общих чертах рассмотрены весьма существенные обстоятельства, отразившиеся на современном состоянии немецких овчарок в Германии, и сделаны выводы о фактически совершившемся расколе поголовья на "рабочих" и "выставочных" собак. Налицо все необходимые признаки, позволяющие считать их отдельными породами: различная кровная база, различия в конституциональных, поведенческих и даже экстерьерных характеристиках, передающиеся по наследству, и наконец - главная движущая сила дивергенции - совершено различные требования к функциональным показателям. На очереди давно назревший вопрос: а что у нас? Ответить на него не так-то просто, без экскурса в историю не обойтись, иначе многое в нынешнем положении дел может показаться не вполне понятным.

В Россию немецких овчарок впервые завезли в самом начале XX века. Их небольшое поголовье было почти целиком сосредоточено в столичных и губернских питомниках полиции. После революции и гражданской войны сохранилось некоторое количество этих собак, но почти все они не имели документов о происхождении. Потребность в розыскных собаках была очевидной, и в тех же бывших полицейских питомниках по мере сил овчарок разводили для нужд ГПУ-НКВД. Из питомников щенки попадали и в руки собаководов-любителей.

Но планомерное и массовое разведение НО началось лишь после того, как в Германии были закуплены несколько партий собак (всего около трех десятков кобелей и десятка сук), которых большей частью привезли в Москву, в питомник НКВД. К тому же небольшое количество овчарок было приобретено за границей в частном порядке.

На этом племенном материале строилось разведение породы в кружках и клубах ОСОАвиаХима. Сук, имевшихся в личном владении, даже неизвестного происхождения, но более-менее приемлемого уровня породности, вязали с импортированными производителями. Но использовались и кобели, остававшиеся в бывших полицейских питомниках от прежнего дореволюционного поголовья.

Нельзя сказать, что все привезенные собаки отличались высоким качеством. Наряду с интересными производителями, было среди них немало экземпляров неудачного происхождения, с не самым лучшим поведением, чрезмерно высокорослых и конституционально ослабленных. Многие из них, к тому же, являлись потомками Нореса ф.д.Криминальполицай, кобеля с далеко не блестящей наследственностью.

"Норес фон-Криминальполицай представлен у нас особенно богато, - большинство импортных производителей, как кобелей, так и сук, имеют его по нескольку раз в своих родословных.

Однако рядом авторитетных авторов этот производитель подвергается резкой критике.
Дело в том, что Мунко фон-Болл, дед Нореса, имел со стороны матери бабку Лориа фон-Бренцталь, обладавшую природным укороченным хвостом, в котором не хватало нескольких последних позвонков, и ослабленным - светлым окрасом...

Указанные дефекты появились в потомстве Нореса, так как были подкреплены инбридингом на его бабку Лориа фон-Бренцталь IV-VI. По имеющимся данным, Норес передавал своему потомству светлый и ослабленный окрас с маленьким серым черпаком, а также черты переразвитости в виде высоконогости, узкогрудости, вытянутой, легкой морды и короткой шерсти. Указанная выше короткохвостость тоже встречалась иногда в ряде поколений" (А.П.Мазовер "Экстерьер и породы служебных собак", Москва, 1947). А еще высокий рост, квадратный формат, легкий костяк, слабая нервная система, неполнозубость. Все это присуще животным с крипторхической наследственностью, и крипторхизм среди потомства этого кобеля тоже не был редкостью.
"Большое количество потомков Нореса в СССР (можно смело сказать, что почти нет таких собак, у которых в шестой-седьмой генерациях Норес не встретился бы несколько раз) и необходимость проведения отдаленного инбридинга на него, способствовавшего накоплению его нежелательных признаков, несколько пугало наших заводчиков" (Мазовер, там же). И не зря пугало. Хотя в общем, несмотря на все трудности, как то: изначально большей частью неважный племенной материал, вынужденное использование собак неизвестного происхождения, автоматическое инбридирование на производителей с плохой наследственностью, постоянную нехватку и, потом, большую потерю кадров квалифицированных специалистов-кинологов (в предвоенные годы многие из них были репрессированы) - усилиями собаководов поголовье НО в целом отвечало требованиям стандарта.

Война погубила значительную часть племенных собак. Трофейные овчарки, а их привезено было немало (правда, почти все - неизвестного происхождения), конечно, в какой-то степени могли восполнить утраты и "все обойтись могло с теченьем времени". но...

"В 1946 году в Москве на выставке появился отлично выращенный молодой кобель - Ингул, который на фоне собак, выращенных на недокорме военного времени, сразу обратил на себя внимание. Ингул имел ряд заметных недостатков экстерьера, но был очень породен и наряден, а эти качества в тот период встречались нечасто.

Как производитель он оказался невероятно препотентным, и, если можно так выразиться, буквально штамповал всех щенков по образу и подобию своему, со всеми присущими ему как положительными, так и отрицательными качествами. Под Ингула ставились все лучшие суки не только Московского. но и многих других клубов. ...Таким образом, фактически генеалогическая структура породы была сведена к кровной линии Ингула" (Е.Н.Орловская "О состоянии породы собак немецкая овчарка в клубах ДОСААФ УССР", доклад на совещании в Федерации служебного собаководства ДОСААФ УССР, май 1974 г.). А этот Ингул (вл. Голованов), выведенный в многократном инбридинге на Нореса ф.д.Криминальполицай, был односторонним крипторхом...

Чем опасен крипторхизм? Хотя этот порок иногда может быть вызван даже вовсе не генетическим, в чисто внешними причинами (например, механическим повреждением), он в любом случае не может не отразиться негативным образом на наследственности животного. Семенник, помимо, выполнения функции сперматогенеза, функционирует как железа внутренней секреции. Если он остается в брюшной полости, то под воздействием более высокой, чем в мошонке, температуры перерождается и приводит в дезорганизации, дисбалансу деятельности всей эндокринной системы. Эти нарушения определенным образом влияют на генетический аппарат данной особи, а стало быть на его потомство, как и должно влиять всякое серьезное отклонение от нормы гормональной регуляции родительского организма. Современные исследователи утверждают: эндокринная система есть составная часть единой иммунонейроэндокринной системы. Отсюда крипторхизм предка, помимо влияния на конституцию, экстерьер и интерьер потомка, оказывает соответствующее негативное воздействие на его нервную систему, прежде всего психику, и на его здоровье. При этом вовсе не обязательно, чтобы данный потомок крипторха также оказался крипторхом: наследуются нарушения эндокринной регуляции, а крипторхизм - лишь свидетельство ее серьезного расстройства (так же, как он может быть и причиной этого расстройства).

Приведу выдержки из "Сообщения о новейших данных зарубежной науки и крипторхизме у собак", сделанном Н.Н.Ролле на Комиссии племенного разведения Федерации служебного собаководства ЦК ДОСААФ СССР 19 декабря 1968 г.

"Американские ученые Хэмфри и Уорнер (1956) тщательно изучали в течение 20 лет наследование и проявление крипторхизма, наблюдая все особенности собак-крипторхов у специально разводимых "в себе" для этих целей немецких овчарок. Вот результаты их исследований: проведено длительное наблюдение и обследование 37 овчарок-крипторхов. Среди них было 11 двусторонних крипторхов, из этих последних у 9 вообще не было сперматогенеза, у остальных двух наблюдались тяжелые половые расстройства. С точки зрения половых функций из 26 монокрипторхов у 11 наблюдались тяжелые расстройства, 1 был стерильным, у 5 были расстройства легкие и средней тяжести. С точки зрения экстерьера из 37 крипторхов 29 значительно превышали стандарт роста, 23 были физически недоразвиты, имея ослабленную конституцию. С точки зрения рабочих качеств из 37 крипторхов 2 были полными кретинами, абсолютно непригодными к дрессировке, у 5 наблюдалось замедленное образование и быстрое угасание условных рефлексов, у большинства остальных наблюдалось понижение тормозных реакций и повышенная возбудимость.

Установлено, что крипторхизм несет с собой целый комплекс паталогических изменений в организме. Исследователь Кох, работавший с различными породами собак (спаниели, овчарки и др.), в труде "Наследственные пороки у домашних животных" утверждает, что с крипторхизмом связаны такие врожденные дефекты, как укорочение шерстного покрова, периодические экземы, винтообразная закрученность хвоста, незаращение неба, нарушение цикла пустовок, выпадение слизистой оболочки влагалища у сук в период пустовки, ненормальность поведения при щенении (пожирание щенков), эпилепсия, гидроцефалия, эпи- гипоспадия и др. А английские ученые Хилберт и Хэмильтон ("А.Б.А.", 1960) прямо заявляют, что результатом гипофизарной гипофункции у крипторхов является проявление последними признаков евнухоидизма с характерной диспропорцией скелета - чрезмерным ростом, высоконогостью, часто связанных с искривлением предплечий, косолапостью и разметом, - недоразвития половых органов, отставания в общем физическом развитии и ослабления конституциональной крепости...

Из всего этого следует вывод, что крипторхизм не является изолированным пороком развития, а является результатом врожденной дисфункции желез внутренней секреции...

Наследственное ли явление крипторхизм?

Исследователи разных стран: Хартли (1948), Кох (1955), Распер (1960), Уитней (1949-1958), Штаубер (1965), Кохер (1963), Тайер (1956) - единодушно утверждают, что крипторхизм наследуется, причем наследуется он не изолированно, а в комплексе со всеми другими паталогическими явлениями, вызываемыми нарушениями гормональной корреляции в организме".
Доктор Марка Бернс в книге "Генетика собаки и успешные системы разведения" (Эдинбург-Лондон, 1966) пишет: "Для нас теперь несомненно, что крипторхизм у собак сопровождается также общим снижением конституциональной крепости и ослаблением иммунобиологических свойств, поэтому следует только поощрять дискриминацию крипторхов в выставочных рингах, даже если бы они могли и не передавать этот порок своим потомкам".

Что Ингул крипторх, случайно обнаружили только на третьем году его блестящей племенной карьеры (в то время не практиковалась обязательная проверка кобелей на крипторхизм, хотя крипторхов, если таковых выявляли, в разведение не допускали). И тогда для спасения Ингула, а главное, во имя спасения "чести мундира", выставочный комитет Московской городской выставки 1950 г. "принял беспрецедентное решение - не считать крипторхизм пороком! Несмотря на протесты отдельных судей, решение это осталось в силе, а затем при составлении сборника Положений и Инструкций по служебному собаководству ЦК ДОСААФ СССР (1956 г.) вопрос о крипторхизме вообще был обойден молчанием, что дало возможность узаконить этот порок в служебном собаководстве. Потомки Ингула - крипторхи, а одновременно с ними и другие крипторхи широко вошли в породу.

Племенной комиссией Федерации служебного собаководства СССР был составлен далеко не полный список крипторхов, которые использовались в разведении д 1968 г. В этом списке 35 кобелей-крипторхов" (Е.Н.Орловская, там же).

Пятнадцать лет крипторхи использовались в разведении немецких овчарок. За это время почти все, за самым малым исключением, поголовье, находившееся в руках любителей, оказалось породненным на крипторхов, а многие собаки были выведены в многократном инбридинге на них, прежде всего на Ингула и его внука, крипторха же, Тайшета (вл. Свешников). И потомки крипторхов разительно изменились. В их конституции, экстерьере и поведении проявились все признаки нарушения эндокринной регуляции, характерные для данной патологии.

Е.Н.Орловская далее пишет: "Сильно увеличился рост за счет удлинения костей конечностей, появилось огромное количество светлоокрашенных короткошерстных собак. Часты стали хронические экзематозные заболевания, которые диагносцируются как авитаминозы.

Совершенно естественно, что вслед за ростом увеличилась и вся масса тела собаки, что повлекло за собой более выпрямленные углы конечностей, т.к. они в данном случае обеспечивали телу большую устойчивость. Вслед за укороченной лопаткой стала более отвесной пясть и шея получила более высокий выход. Все это привело к тому, что собака такого размера и такой конфигурации потеряла характерные только для немецкой овчарки плавный и широкий шаг и продуктивную стелющуюся рысь. Сюда же надо отнести и довольно большой процент неполнозубых собак. ...Совершенно не характерна для немецкой овчарки узкая, удлиненная голова со сглаженным переходом от лба к морде, опущенная и легкая морда, что помимо последовательных корреляционных изменений, является типичным недостатком Ингула. Я бы сказала, что в Ингуле были заложены и определены все перечисленные недостатки экстерьера, которые благодаря родственному разведению на этого крипторха, переросли в пороки и увели породу не только от немецкого стандарта, принятого как международный, но и от нашего стандарта тоже...

Увеличение роста и массы тела повлекло за собой потерю подвижности. Появилось много собак незлобных, медленно и вяло работающих, а также собак с ослабленными тормозными реакциями, которые для работы в естественных условиях не пригодны". Кстати, сам Ингул, хотя его обучал лично один из лучших московских дрессировщиков того времени, на задержание работать не мог из-за отсутствия злобы.
Рост овчарок увеличивался спонтанно и вместе с тем утрачивались нормальные пропорции сложения. Остановить этот процесс какой-то корректирующей селекцией или подбором было совершенно невозможно. Популяция вышла из границ стандарта без всякого на то желания "кинологов" ДОСААФ. Тем оставалось лишь поднимать и поднимать верхний предел роста в стандарте, достигнув в итоге 72 см.

Фактически же отдельные экземпляры забирались и за 80-сантиметровый рубеж. Не замечать неординарности происходящего более было невозможно. И некоторые деятели от собаководства поспешили заявить, что, мол, все так и было задумано, и что, оказывается целеустремленными усилиями советских селекционеров создана новая порода - восточноевропейская овчарка, хорошо приспособленная к нашим климатическим условиям и прочая, и прочая, что до сих пор можно услышать из уст любого апологета ВЕО.

Интересно, что появление этого названия (оно родилось гораздо раньше, примерно в 1950 г.) было всего лишь незначительным эпизодом во всеобщей кампании "борьбы с космополитизмом". Никакого официального решения о переименовании породы в нашей стране не было.

Одни называли ее по-прежнему немецкой, а другие, наиболее рьяные "патриоты" - восточноевропейской овчаркой. Но когда облик собак настолько сильно изменился, новое название стало палочкой-выручалочкой, позволило состроить хорошую мину при плохой игре.
Таким образом, восточноевропейскую овчарку никто специально не выводил как новую породу или новый тип породы. Она была получена лишь в результате безответственности, безграмотности и глупости функционеров ДОСААФ из Московского городского и Центрального клубов, из Федерации служебного собаководства. Не выдумывая задним числом никаких мифов, сегодняшним сторонникам ВЕО надо осознать простое: восточноевропейская овчарка - популяция наследственно больных немецких овчарок. Утверждающие иное либо заблуждаются по незнанию, либо осознанно лгут.

Могло ли не произойти появление "водосточной овчарки", даже если бы крипторхи какое-то время использовались в разведении? Вполне возможно. Если бы постоянно присутствовал отбор собак по рабочим качествам, свойственным породе немецкая овчарка, если бы производители обязательно и поголовно тестировались на испытаниях по следовым, защитным и общекомандным навыкам и эти тесты были бы сложными, тогда крипторхи и их потомки в первые же годы селекции с высокой степенью вероятности были бы отсеяны и не имели бы практических шансов "заразить" все поголовье своей дурной наследственностью. Ведь они в абсолютном большинстве своем так или иначе малопригодны для сложной и напряженной работы, отчасти из-за отклонений в психике, отчасти из-за утраты физических качеств. Но, увы, нормативы ОКД и ЗКС, что были приняты в ДОСААФ как обязательные для служебных собак, не отличались особой изощренностью и не требовали от овчарки наличия хоть каких-нибудь талантов. А в дальнейшем даже эти "инвалидные нормы" все более упрощались и формализировались, и однозначно увязать этот процесс только и можно было, что с неуклонным ростом дебильности ВЕО.

Именно тогда, с "восточниками", нашим дрессировщикам впервые пришлось осваивать игровую методику дрессировки. Иным способом заставить бесхарактерных собак кусать дресскостюм было невозможно, а других среди ВЕО было немного.
Однако же, когда на каждое "если бы" находится свое "к сожалению", логичным будет предположение, что появление ВЕО не результат случайного стечения обстоятельств, а закономерное следствие, происходящее из самой сути порочной системы собаководства в ДОСААФ.