В древнем Риме толпы сходили с ума от зрелища боев гладиаторов. В Туркменистане гладиаторы живы и по сей день. Они носят клички и вызывают восторженный рев болельщиков. Они сражаются насмерть. А в награду за победу получают по миске густой похлебки.

Перед началом поединка никто не торопится. Сами бойцы не выказывают никакой взаимной неприязни. Нарастающие гул и улюлюканье трибун, похоже, имеют обратный эффект. Движения тех, на ком сосредоточено внимание тысяч глаз, становятся, как будто, медленнее и ленивее. Но эта нарочитая медлительность только сгущает ощущение предстоящего взрыва.

Внезапно всё замирает на полувздохе нечеткой границы двух фаз ритуального действа. Команда рефери к началу поединка кажется запоздавшей. Долей мгновения раньше хозяева уже разом вытолкнули своих подопечных к середине бойцового круга, и два лохматых снаряда - каждый весом под восемьдесят килограммов уже несутся на встречных курсах. Гулкий удар резкого столкновения отчетливо разрезает недолгую тишину над рингом и в следующий момент все захлебывается в лавине звуков - неистовых воплях болельщиков, яростном зверином рыке соперников…

Так начинается собачий бой – древняя и бережно хранимая забава туркмен. Случается, все заканчивается в первое же мгновение поединка. Один из соперников может не выдержать силы удара при первом столкновении и сдаться практически без боя. Но это редкий случай. Такое может произойти при заведомом неравенстве сил. Чтобы поединок был более упорным и продолжительным, хозяева собак, заранее подбирают достойных соперников.
Все здесь происходит по законам настоящего большого шоу. Его участники не проходили стажировок у западных продюсеров, но действуют в строгом соответствии с законами жанра. Начало дня боев открывают новички. Мальчишки по очереди волокут на ринг упирающихся дебютантов, многие из которых явно не соответствуют классическим параметрам породистого бойца.

Такие поединки не вызывают особой реакции у трибун. Но опытный зритель пристально всматривается в неуклюжих дебютантов. Кто-то из них уже сегодня покажет настоящий характер, поднимет свой рейтинг, сделает известным своего хозяина и в следующий раз выйдет в круг на положении фаворита. На такого можно поставить. Тотализатор действует неофициально, но деньги тут гуляют немалые.

После разогрева, продолжающегося часа два, наступает время основных боев. Возрастает и продолжительность поединков. На смену пяти - десятиминутным схваткам приходят бои, продолжительность которых достигает получаса. Все зависит от опыта и упорства соперников.

По мере возрастания сложности боев меняется и внешний вид их участников. К вершинам рейтинга может подобраться только тот боец, амбиции которого подтверждены лучшими качествами породы – большая голова, мощный плечевой пояс, крупные, сильные лапы.

Характер – это тоже породное свойство. Внешне медлительный и несколько флегматичный пес преображается при виде соперника, глаза наливаются кровью, в горле мощно клокочет, рвется наружу ярость. Закаленный боец никогда не опустится до словесной перепалки. Облаивают противника только зеленые новички, да беспородные дворняги. Настоящая злость и звериный норов выплескиваются только в момент схватки.

Правила поединка предельно просты –проиграл тот, кто сдался: заскулил, убежал ли, в общем – проявил боевую несостоятельность. Редко, но все же бывают случаи, когда исход поединка признается ничейным. Такое может произойти, если соперники действительно достойны друг друга, равны по физической мощи и силе характера, и готовы скорее умереть, чем уйти с поля боя побежденным.

Даже очень серьезные раны, полученные в скоротечном бою – пустяк, по сравнению со стрессом и полным истощением всех сил, которые испытывает собака в долгосрочной схватке. Хозяева бойцов это прекрасно знают и стараются не допускать сверхдлинных поединков, не взирая на недовольство зрителей, желающих, во что бы то ни стало, увидеть единственного триумфатора.

Кстати сказать, зрители собачьих боев – особая категория. Здесь было бы уместно сравнение с аудиторией испанского боя быков. Далеко не всякий находит удовольствие в созерцании зверски жестокого, порой кровавого поединка. Но уж тот, кто прикипел к этому зрелищу, отдается ему всецело и самозабвенно. Собачьи бои в Туркменистане – мероприятие неофициальное. Специальные бойцовые ринги здесь заменяют естественные природные декорации где-нибудь за городом. Здесь невозможно встретить рекламных предуведомлений о готовящихся боях. Информация о предстоящих поединках передается изустно, но, как ни странно, ее обладателями мгновенно становятся сотни и тысячи любителей туркменской “корриды”. На импровизированных трибунах собачьих боев вволю дают выход азарту и эмоциям. Бывали случаи, когда горячий болельщик ставил на исход боя самое ценное, из того, чем владеет – автомашину или собственный дом.

Но азарт – не единственное, что влечет зрителя на собачьи бои. Большая часть “фанатов” - сами заядлые собачники. Практически у каждого дома есть не одна собака. И если даже питомец “не тянет” на участие в боях, практически каждый из зрителей-собачников в сладких грезах видит себя обладателем пса-чемпиона и мечтает понежиться в лучах славы и всеобщего признания.

Страсть к собакам глубоко и крепко таится в генетической памяти народа. Туркменская разновидность Среднеазиатской овчарки – алабай – одна из древних собачьих пород. Достаточно сказать, что все внешние признаки эталонов этой породы значатся еще на шумерских рисунках, изображающих боевых собак действующей армии.

В древней, кочевой жизни туркмен их стада надежно охранялись от набегов хищников волкодавами-алабаями. Эти собаки и по сей день остаются надежными помощниками туркменских чабанов. Волки - далеко не самый редкий хищник в Каракумах, да и шакалы, случается, нападают на молодняк. Без сильной, выносливой собаки в пустыне чабану не обойтись. Алабай весьма неприхотлив в еде и прекрасно приспособлен для жизни в резко континентальном климате пустыни. Густая шерсть защищает его как от зимнего холода, так и от летнего перегрева.

В течение дня главного помощника чабана практически не видно. Он роет в песке небольшую лунку и устраивается в ней на отдых поблизости от стада. Однако, ни один посторонний звук не останется без внимания со стороны, казалось бы, крепко спящей собаки. Алабай имеет прекрасно развитые слух и обоняние, способен за километр учуять хищника и подать сигнал тревоги.

Ночь – основное время работы алабая. Он неустанно патрулирует вокруг места ночевки человека и овец, и, в случае атаки хищников смело бросается даже на превосходящие силы противника. У чабанского костра можно услышать немало легенд, прославляющих отвагу и силу алабая, не раз спасавшего и скот, и саму жизнь хозяина.

При рождении щенков им обязательно обрезают уши и хвосты. Это не дань моде, а традиционное условие благополучного исхода схватки с волком пса-пастуха. В наши дни, купированные хвост и уши – непременное внешнее отличие пса-гладиатора.

Искреннюю, но довольно специфичную любовь к собакам во многих туркменских семьях трудно сравнивать с аналогичными увлечениями европейцев, создающих порой из собственных привязанностей некий фетиш. Туркмен никогда не позволит собаке жить в доме, не будет излишне нянькаться с любимцем и публично демонстрировать чрезмерно нежную привязанность к нему.

Отношение к собаке – уважительное, но жесткое. Пес – не забава, а охранник, боец. В условиях городской квартиры содержать такую собаку практически невозможно и культивируют алабаев только в частных домах.

Задавшись целью побывать в таком доме, я специально не стал искать знакомств с теми, для кого собаководство является основным бизнесом - хозяевами элитных псов-чемпионов, немногими владельцами настоящих ферм с собаками - производителями. Их пример не показателен для типично народной привязанности к алабаям.

В сельском пригороде столицы Туркменистана – Ашхабаде – меня встречала семья Байрамберды Эсенова. Сам Байрамберды работает в городе, но практически все свое свободно время занимается собаками. Их число на просторном дворе дома Байрамберды непостоянно. Появляются и расходятся по рукам приплоды щенков. Взрослые особи тоже могут появляться и уходить в другие руки. Здесь все, как у настоящего коллекционера – что-то продается, что-то выменивается. Меняются объемы коллекции, с тем, чтобы приумножилось ее качество.

Есть, правда и жемчужина коллекции – признанный хозяин двора и обладатель обширного потомства – матерый алабай, прозванный за драчливый нрав Боксером. В экстерьере пса есть заметные погрешности, не соответствующие эталону породы, но главными его достоинствами, считает хозяин, являются бойцовский характер и выносливость в схватке.

Сам Боксер по возрасту уже не принимает участия в боях, но его потомки успешно продолжают серию побед основоположника династии. Кстати, кличка Боксер – не характерна для туркменских традиций наименования алабаев. Скажем, один из самых известных в современной истории псов-чемпионов, давший самое качественное и многочисленное потомство, которое по сей день не сходит с пьедесталов бойцовых рингов, носил громкое имя Акгуш (Белая птица). Собакам часто дают либо поэтично-возвышенные, либо любовно-ироничные прозвища.

Любовь к собакам Байрамберды унаследовал от отца Агалы Эсенова. Все пятеро его сыновей (Байрамберды – второй из них по старшинству) занимаются собаками, обмениваются между собой щенками, просчитывают их родословные. Собаководство не является для них семейным бизнесом – у каждого своя основная работа. Но у того же Байрамберды обширный двор, на котором могло бы уместиться немало домашнего скота, практически целиком отдан во владение собакам. И его жена – Амансолтан, и его пока еще малые дети – все участвуют в уходе за собаками, их кормлении, прогулках.

Впрочем, немало тут и добровольных помощников. Соседские мальчишки всегда готовы подсобить, но чаще им хочется просто поиграть с забавными щенками.

Пройдет время и пока еще безобидный и очень смешной лохматый карапуз превратится в грозного задиру. Его приведут на бойцовый ринг и он, повинуясь не специальным тренингам, а вековому инстинкту, в одночасье превратится в дикого зверя, бросится на такого же неукротимого соперника и будет рвать и кромсать чужую плоть, заливаясь собственной злобой и кровью. А публика будет исходить в свисте, криках и рукоплесканиях.

Можно спорить о том соответствует ли это жестокое зрелище нормам общечеловеческой морали или нет. Но это зрелище существует. И будет, видимо существовать до тех пор, пока есть на свете алабай. Существо, рожденное Зверем, ставшее Другом, но по воле Человека, не забывающее о том, что оно все-таки Зверь.