Огромные шоколадные глаза переполнены страданием. Худенькое тельце судорожно вздрагивает, грязно-белая, с бежевыми отметинами шерсть перепачкана пылью и кровью. Среднеазиатская овчарка Джесси, которой едва исполнилось два месяца от роду, тихонько подвывает от боли на рентгеновском столе.

Еще час назад она резвилась вовсю: с щепкой в зубах носилась по двору, задорно лаяла на наглую соседскую кошку, с любопытством обнюхивала четырехколесного металлического монстра, под которым с самого утра копошился хозяин. А тот плевался, чертыхался, что-то бормотал сквозь зубы и никакого внимания на щенка не обращал.

И тут Джесси обнаружила, что границы мира, в котором она существовала - будка, вольер, грядки, двор, - удивительным образом раздвинулись, и за шершавой стеной с лохмами облупившейся краски ее ждут чужие запахи и новые впечатления. Собачка стрелой выскочила за калитку, ошарашенно завертела головой и тонко, по-детски всхлипнула от нахлынувшего счастья. И вдруг ее накрыла черная волна, разноцветный мир исчез, оставив лишь боль и недоумение: за что?

"Слышь, друг, я не виноват, смотреть за собакой надо. Она ж сама прям под колеса..." - бубнил сквозь красную пелену чужой голос. И крик хозяина, срывающийся на визг: "Ты знаешь, сколько я за нее "бабок" отдал?" Провалившись в черную яму, Джесси увидела вдруг мать -огромную, теплую, нежную, братьев и сестер... и снова ничего, только боль. А потом - рентген, белая комната с едким, неприятным запахом, неживой оскал, глубокий сон.

Незадачливый водитель был жалостлив и по-своему благороден: отвез щенка к ветеринарам и даже согласился оплатить затраты на лечение. Глядя на алчно поблескивающие глаза "собаковладельца", он наверняка в глубине души корил себя: "Зачем, дурак, остановился? Надо было поддать газу!" А услышав, в какую сумму обойдутся лекарства и операция, и вовсе скис:

- Да за эти деньги можно новую псину купить!

Очевидно, хозяину маленькой овчарки это предложение понравилось. Заговорщически пошептавшись, мужчины вышли во двор, крикнув врачам: "Мы за сигаретами!"

Прошло несколько часов - они не появились, телефон "потерпевшего" молчал, щенок по-прежнему находился под наркозом. К счастью, все оказалось не так страшно - внутренние органы задеты не были, а вот, составляя обломки нижней челюсти, врачам пришлось попотеть. Одно дело - наложить "скобы" человеку и строго-настрого запретить к ним прикасаться, другое -зафиксировав челюсть щенка, убедить его не срывать повязки и не грызть "помеху".

Медбрат Денис, ассистируя хирургу, приговаривал: "У-у, бедный алабай, как ты теперь лопать будешь?"

Ответ нашелся и на этот вопрос: у собачьей щеки зафиксировали зонд, опустив его второй конец прямо в желудок. Ветфельдшера и санитарки получили приказ надеть лохматой глупышке на шею "воротник Илизарова" - картонный круг, не позволяющий собакам срывать на голове повязки и швы, кормить щенка исключительно жидкой пищей и следить, не появится ли на горизонте хозяин. Но вскоре для всех, кроме Джесси, его предательство стало очевидным. Только упрямый алабай все бросался к дверям, заслышав тяжелые шаги и глухое покашливание.

Шалунья и непоседа, Джесси целыми днями вертелась под ногами персонала ветклиники. Эта солнечная и любвеобильная натура просто светилась от восторга, увидев любого из сотрудников. Но более всех боготворила Дениса, завидев его, она бешено виляла не только хвостом, а и всей задней частью туловища. Молодой организм без труда справился с шоком, и страшный перелом заживал, буквально, как на собаке. Единственное, чего малышка терпеть не могла, - монотонное и противоестественное кормление через зонд. Два раза она съедала противную резиновую трубку, на третий - перегрызла и выплюнула. Пришлось врачам смириться с тем, что есть Джесси будет сама. Но только понемногу и жидкое.

Как бы не так! Сообразительная собачка быстро смекнула, такая кормежка для нее - одно баловство, и освоила фокус, получивший в дальнейшем название "пылесос". Тайком пробравшись на кухню, она вынюхивала наполненную едой чужую плошку (зверья - кошек и собак - в клинике, как правило, всегда полно), опустив голову, накрывала ее своим "воротником". Несколько секунд, и перед глазами изумленных зрителей - абсолютно пустая, до блеска отполированная емкость. И никаких признаков содержимого... Взгляд Джесси невинен и задумчив, она скромно отходит в сторонку и, с головой выдавая себя, смачно облизывается.

Через несколько недель существенно увеличившаяся в размерах овчарка выздоровела окончательно. За это время характер ее несколько изменился: собака стала сдержанней и серьезней, как и подобает волкодаву. Из милого пушистого малыша она превращалась в угловатого неуклюжего подростка. Джесси срочно нужен был хозяин - с крепкой рукой, мягким сердцем и твердым характером. Кандидатов было немного, да и тех ветеринары, поспорив между собой, "отшивали": у одного крохотная однокомнатная квартирка, сам едва помещается; другой слишком хлипкий, попросту не удержит расшалившуюся "девочку", а третий уже с порога грозится псине "морду набить"...

Неопределенность ситуации несколько действовала на нервы. Алабай - не котенок, его не спрячешь в корзинку подальше от глаз посетителей, не накормишь куском колбасы. В конце концов, медбрат, ревностно следивший за щенком, не выдержал и в один прекрасный день забрал его к себе, охранять двор. Казалось бы, вот и "хэппи энд", однако история эта получила продолжение. Примерно год спустя, когда из забавного плюшевого медвежонка Джесси оформилась в крупную "туркменшу" с угрюмым взглядом, ее неожиданно навестил бывший хозяин.

Был конец сентября, Денис во дворе разбивал слежавшийся в куче цемент, Джесси лежала рядом, исподлобья наблюдая за стайкой вертлявых воробьев, суетившихся под деревом. В калитку постучали, и на пороге появился тот, кто год назад бросил собаку, беспомощную, искалеченную, на произвол судьбы. Но только он переступил порог, едва открыл рот, пытаясь что-то сказать, как Джесси неторопливо поднялась, отряхнулась и медленно пошла в сторону бывшего хозяина. Глаза овчарки налились кровью, влажные губы подергивались, обнажая крепкие белые клыки, из груди слышалось хриплое ворчание. "Бывший" поспешил ретироваться, а алабай, как ни в чем не бывало, вернулся на место. Не узнала? Сочла чужаком, незаконно вторгшимся на ее территорию? Узнала, но не простила? Увы, даже самые умные собаки не умеют говорить...